Андрей Ильин - Игра на вылет [= Секретная операция]

Самолет Президента подали на взлетную полосу.

Воздушное пространство вблизи аэродрома барражировали истребители-перехватчики элитных частей ВВС. За штурвалами сидели многократно проверенные и перепроверенные пилоты, а за спинами этих пилотов, в креслах инструкторов, не менее надежные офицеры Безопасности. Первым предписывалось уничтожать любые объявившиеся в охраняемом воздушном пространстве цели, вторым уничтожать пилотов, если они на эти цели не среагируют. И обоих должны были развеять в прах ракеты ПВО, если самолет отклонится от курса в угрожающую президентскому лайнеру сторону.

В 7.30 подходы к взлетной полосе заняли команды ближней охраны. «Коммандос» и десантникам, охранявшим аэродром отлета, объявили готовность номер один.

В 8.30 к самолету подрулила бронированная машина Президента. Между ее дверцей и люком в самолет, по всей длине трапа, растянули светонепроницаемые матерчатые пологи. Теперь никто со стороны не мог сказать, кто и в какой момент поднимается или спускается по трапу и есть ли там кто-нибудь вообще. Очень может быть, что все эти операции проводились исключительно с учебными, демонстрационными или еще какими-нибудь целями, и машина пришла порожней, и за пологом никого не было, и самолет взлетел пустой, как консервная банка из-под съеденного сгущенного молока. Очень может быть. Отсутствие достоверной информации о местонахождении Президента — это тоже оружие службы Безопасности. Именно поэтому никто из охраны второго круга — «коммандос», десантников и пр. — не может знать, по учебной или боевой тревоге подняли их в???ovxbe???. Наличие или отсутствие Первого не может влиять на исполнение ими поставленной боевой задачи. Строго говоря, они охраняют не Президента, а закрепленную за ними территорию.

В 7.20, за полтора часа до президентского, поднялся в воздух самолет ближней охраны. В их задачу входило обеспечить прием Первого на аэродроме приземления.

В 8.50 оторвался от полосы президентский самолет.

В состояние повышенной боевой готовности были приведены все локационные, диспетчерские и прочие службы, отвечающие за безопасность полета по всей нитке маршрута правительственного лайнера. Диспетчеры загодя, не останавливаясь перед самыми жесткими мерами, расчищали воздушные коридоры. Метеорологи пасли чуть не каждое облачко, способное хоть в малой мере повлиять на климатические условия района полета.

ВВС, и ПВО, и противокосмическая оборона прикрывали воздушное пространство. Не в чистом, безоблачном небе летел президентский лайнер — в невидимой глазу паутине тысяч пересекающихся и переплетающихся друг с другом авиационно-ракетных траекторий. Даже птица чуть крупнее орла не смогла бы незамеченной и невредимой преодолеть выгороженный в воздушном пространстве охранно-предупредительный частокол. И за каждым таким воздушным охранником приглядывал наземный коллега. На пусковых он напряженно дышал в затылки офицеров-ракетчиков, на аэродромах маячил за спинами диспетчеров и руководителей полетов, в аэропортах ступал шаг в шаг за работниками наземных служб, готовящих к приему посадочную полосу.

В 10.15 президентский самолет начал снижение.

В 11 часов в насосной, расположенной на пересечении улиц, неизвестные злоумышленники перекрыли вентили трубопроводов холодной и горячей воды. Уже через несколько минут давление в водоводе упало до нулевой отметки, осушив краны более чем в семидесяти близрасположенных домах. Дежурный слесарь, отвечающий за порядок в насосной, вместо того чтобы в оперативном порядке устранить аварию, в безобразно пьяном виде валялся под столом в подсобке, бормоча о том, что «он один… вот этими самыми руками…», но этими руками ничего сделать не мог, так в них были крепко зажаты порожние бутылки.

Это было очень важно, чтобы слесарь был на месте и был в стельку пьян. Заговорщики должны были поверить в случайность водопроводного происшествия. Это давало естественную, на попытки ликвидации аварии, оттяжку времени, после которой переиграть что-либо в плане покушения было бы уже невозможно.

В 10.10 Технолог принял сообщение о подлете президентского самолета и отдал приказ к началу операции. Боевики вышли на исходные. Теперь отступать было поздно. Мосты, ведущие в безопасный тыл, запылали с двух сторон.

Выждав девять с половиной минут. Технолог распорядился привести в боевую готовность минный заряд. Исполнитель по кличке Инженер, отвечающий за техническую сторону дела, в удаленном на сотни метров от основного места действия водопроводном колодце присоединил к трубам провода электронного пускателя. Поверх колодца, страхуя его, бригада боевиков, облаченных в оранжевые ремонтные жилеты, устанавливала заградительный заборчик, сгружала с машины сварочный аппарат и прочий бутафорский инструмент. До завершения работ Инженера, о характере которых они даже не догадывались, «ремонтники» должны были сваривать, резать и таскать обломки, в общем-то, совершенно никому не нужных, но оттого не ставших более легкими труб. И еще они должны были не подпускать к колодцу посторонних. Любой ценой. Даже ценой жизни. По самым пессимистичным расчетам, имеющегося в их распоряжении боезапаса должно было хватить на пятнадцать минут боя против двадцатикратно превосходящего числом и вооружением противника. Инженеру для завершения работ требовалось не более пяти. Но драться не пришлось. Улица, не считая случайных гражданских прохожих, была пуста. Наличных сил милиции просто не хватало, чтобы патрулировать второстепенные улицы и переулки.

Инженер начал отсчет времени.

Спецы, отвечавшие за техническую сторону проекта, предложили отказаться от использования радиопускателей, которые были более удобны в обращении, но сигнал которых могли перехватить слухачи Безопасности. Они предпочли проводную связь. Роль проводов должны были играть все те же трубы. В конце концов не важно, какой толщины будет нить, связующая пусковой и исполнительный механизмы — три микрона или шестьдесят сантиметров. Главное, чтобы она соединяла их и еще проводила ток. Трубы соединяли и проводили.

При всей громоздкости подготовительных работ, связанных со спуском в колодцы, организацией страховки и т. п. суетой, проводная связь обладала одним неоспоримым преимуществом — обнаружить ее можно было, только зная где, когда и по каким сетям будет передан сигнал. То есть только в случае прямого предательства. Инженер откинул предохранительную чеку пускача. Замкнул контакты. Слабый электрический импульс пробежал несколько сотен метров по трубам водопроводной сети, достиг приемника, который ответил встречным сигналом, подтверждающим прием пароль-разряда и одновременно извещающим о рабочем состоянии всех механизмов. Ключ подошел к замочку. Именно этот ключ, именно к этому замочку. На все прочие, похожие, но не идентифицированные сигналы приемник ответил бы самоликвидацией.

Минутная стрелка замерла на цифре 17. Инженер нажал пуск.

Электроника запустила механическую часть. Реле замкнулись, мощные, несмотря на сверхмалые размеры, батарейки подали напряжение на микродвигатели, якоря закрутились, проворачивая червячные передачи микроредукторов, крепежные зажимы раздвинулись, выходя из приваренных к трубам фиксаторов, и массивная чушка снаряда упала вниз, раскрыв в носовой части пластины-парашютики. И…

И больше ничего не произошло.

И не могло произойти. Потому что в водоводах не стало воды. Все предусмотрели конструкторы мин-снарядов, кроме вот такого досадного пустячка. Ну нет в водопроводе воды! Цилиндр снаряда пал на дно пустой трубы, покачался недолго и замер недвижимо. Мощный водяной поток, который должен был подхватить и отнести его к стопорам-уловителям, отсутствовал. Сквозь перекрытые заглушки просачивался только чахлый ручеек, который мог удовлетворить разве что потребности детсадовской малышни, пускающей самодельные деревянные кораблики, но не заговорщиков, желавших передвинуть на добрые полкилометра многокилограммовый минный контейнер.

А в связи с тем, что снаряд не достиг места своего назначения, приведение в боевое положение зарядной части не состоялось. Взрыватель вставал в боевое положение только в момент соприкосновения с уловителем. Так хитро придумали разработчики, конструктивно исключившие непрограммируемый взрыв. Короче, перемудрили разработчики. Теперь их детище стало не опаснее гранаты с вывернутым запалом. Так, металлическая болванка, неизвестно как попавшая внутрь водопроводных труб.

Подтверждения о постановке мины не последовало. Разомкнутая цепь молчала. Инженер запустил проверочный тест. С механической частью все было в порядке. Равно как и с электронной. И тем не менее сигнализатор молчал. Что-то помешало мине достичь места назначения. Что-то или кто-то.